В02 - ИЮЛЬ 2012 - ВВ-06

В02 - ИЮЛЬ 2012 - ВВ-06

Расшифровка: Т.И. 10 октября 2012 г., 19:42

(00.29)Х: Лесенка с отдельным входом. Вот тут этот (неразб)-то 25 метров, прихожая.

(00.46)ДМ: Это был вход для посетителей, да?

(00.48)Т: Да, для больных. И больные сидели там, ждали, доктор выходил к ним, осматривал, лечил.

(01.00)ДМ: А тут был сад соответственно.

(01.20)Т: Кстати, Галина Ивановна хочет продавать свое жилье. Если я денег накоплю, то я куплю.

(01.30)ДМ: И сделаем музей.

(01.31)Т: Да только мне никогда не накопить.

(01.35)ДМ: Это будет музей.

(02.47)Т: Вот этой пятиэтажки не было. я даже профессору Осипову говорила, что если вот убрать эту пятиэтажку, виден наш Успенский храм. И может быть, даже он молился стоял на наш храм. И из окна его дома наш храм виден, из окна его кельи.

(03.16)Т: Вот этот дом.

(03.26)ДМ: Это вот дом прислуги.

(03.28)Т: Здесь да, дом прислуги, и вот на втором этаже, видите, одно окошечко?
(03.36)ДМ: Мезонин.

(03.37)Т: Да, мезонинчик. Как раз жил и было место его работы. Там его комната, светлая такая. Когда солнышко туда заглядывает, прямо очень, очень светло. Но это я даже не знаю, надо потом договориться с Лидией. Она может быть нас пустит туда. Но давайте в следующий раз, потому что света у нее в доме нет, а вот где горит свет, там соседка нас не пустит.

(04.04)ДМ: А внизу кто жил? Вот здесь?

(04.06)Т: Во всех комнатах жила прислуга.

(04.09)ДМ: А много было прислуги?

(04.10)Т: Не знаю. Но еще жила монашка точно. Наверху еще там монашечка жила напротив. Мне надо дома посмотреть, как их звали.

(04.21)ДМ: Это вот такой маленький монастырь в миру?

(04.24)Т: Да, маленький монастырь. Представляете,  какой был врач, да?

(04.28)ДМ: Удивительный человек.

(04.29)Т: Удивительный человек. Мне Лидия обещала его фотографию дать переснять.

(04.31)ДМ: В советские-то годы. И мне тоже тогда нужна. Сергиевский. Хорошо. Дай Бог ему Царство Небесное.

(05.00)ДМ: А вот там дальше это дом самого врача, да?

(05.03)Т: Да, вот дом самого врача. Там мы со двора как раз были.

(05.17)Т: Сначала никак не могли попасть. Нас не очень ласково принимали. Вот и не знали, кто такой Никон Воробьев, а потом все слава Богу, подружилися.

(05.28)ДМ: Чуть повыше зонтик.

(05.33)ДМ: Еще чуть-чуть выше.

(06.50)ДМ: Все. снято.

(06.53)Т: Здесь вот, например, цвели лилии. Сейчас они спряталися, а так желтые и белые бывают лилии. Так красиво. И наш храм был виден. Потихоньку по берегу пройдет (неразб), а там уже открывалась панорама собора.

(07.20)ДМ: И когда вы были маленькой, он приходил сюда.

(07.23)Т: Вы знаете, мы маленькие ребятишки, ну, без отцов росли – безотцовщина... в принципе, я-то в той стороне живу. Вот здесь были лавы деревянные, перебежишь на эту сторону, и как раз ты попадаешь, а дома-то старые, купеческие, и что-то такое таинственное здесь было. причем, улица была очень ухоженная. И вот добегаешь до этого дома, вот где жил врач Сергиевский, особенно вечером начинает стемняться, еще не закрыли шторы, и в окна на стене... в окнах, смотришь, на стене висят картины и фотографии. Конечно, нехорошо заглядывать в окна, но мы – маленькие, нам интересно, тем более висят картины. Ну так вот, когда мне все-таки удалось в этот дом одним глазком заглянуть, на самом деле картин уже не видно, но фотографии висят и сейчас. Фотография, вернее, портрет врача и фотографии его детей. Я надеюсь, что все-таки когда приедет подруга вот этой Наденьки, которая болеет, разрешат зайти. Мне просто хочется... как сказка осталась, как мечта в детстве. Я даже не знала, что там, я и в храм тогда не ходила. Просто вот этот дом. и даже сейчас, бывает плохое настроение, я иду по этой улице, прямо вот оттуда идешь... и пожалуйста. А здесь, знаете, я пока ходила, все расспрашивала, надо же у каждого все спросить, может, кто-то что-то помнит, по маленькой-маленькой капельке. Оказывается, здесь вот, вот тот дом, там какой-то художник знаменитый, фамилия нерусская. Его картину, он рисовал здесь вот эти пейзажи даже взял, взяли Рейгану в Белый дом.

(09.13)ДМ: Да?

(09.13)Т: Да.

(09.15)ДМ: У вас тут живут удивительные люди.

(09.16)Т: Представляете? Вот, но это, это так просто к слову. Необыкновенная улица. И дальше все шли вот, дальше  врачи Белавины. Но вот я номер телефона достала Белавиной-дочки, ей тоже уже сейчас за 70, тоже живет в Питере. Может быть, как-то... она подруга вот этой Наденьки парализованной – а вдруг у нее что-то об игумене Никоне сохранились воспоминания.

(09.44)ДМ: В общем, по крупицам надо собрать.

(09.44)Т: А родственники, конечно, ну просто даже слышать не хотят. Получается, двоюродные племянники, или что-то такое. Но все равно когда-нибудь ключ подберем. Тут защита ни в какую, потому что если зайдешь в дом, и Настенька, Наденька просто, припадок у нее может случиться. Чтоб ее не травмировать.

(10.09)ДМ: То есть она внучка доктора?

(10.10)Т: Внучка врача. Которого крестил игумен Никон (Воробьев). И если вы будете письма читать, увидите, там письма к Надюше. Даже в скобочках написано (девушке, которая страдала шизофренией).

(10.27)ДМ: Интересно, а они потом переписывались с самим Сергиевским? То есть они были потом дружны, когда он уже был священником, известным человеком.

(10.34)Т: Я думаю, что переписывались. Но все равно надо спросить у Ольги Борисовны. А вот эта Лидия, которая живет в этом доме, с которой надо заранее договориться, чтобы она была дома, она говорила, что в один прекрасный момент был выброшен целый мешок с документами. Я думаю, фотография-то врача у нее оттуда и есть, а остальное, я не знаю, кто-то взял в городе.

(11.00)ДМ: То есть были документы, и все...

(11.02)Т: Родственники выбросили.

(11.06)ДМ: Чисто русское отношение к памяти.

(11.08)Т: Да, да, да. Это так Лида обмолвилась, это я уж между нами говорю.

(11.18)ДМ: То есть этот дом - это период его поры такого созревания духовного, да? когда он еще для себя решал?

(11.26)Т: Нет.

(11.27)ДМ: Или он уже был священником тогда?

(11.28)Т: Он уже был священником. Но период вот этого созревания как раз он приходил к своему другу, сыну врача Сергиевского. А вот где он жил на квартире в городе, я никак пока не могу найти, когда учился в реальном училище.

(11.47)ДМ: Мы сегодня были у дома, где жила Ольга Борисовна, когда был арест матери. И она рассказывала там, вот на камеру также точно, что отец Никон пришел как раз во время ареста. Его заставили сесть там и не выпускали, пока не арестовали, не увезли (неразб). Так что он был свидетелем в общем таких серьезных периодом в ее жизни.

(12.23)ДМ: Знаете, наверное хорошо было бы вот на камеру попытаться вот пока я здесь стою с камерой, немножко повторить то, что вы говорили мне там по дороге на фоне самого дома. Вот про то, как он появился в Волочке, первый период его жизни, помните... Если можно вот чуть-чуть еще развернемся.

(12.59)Т: Игумен Никон (Воробьев) родился в Бежецком уезде. Когда он окончил начальную школу, мальчик был очень умный развитый, вот, и с необыкновенными способностями, и отец маленького Коленьку привез в Волочек в реальное училище. Вот, где он учился, блестяще учился. Проявил способности математические, хорошо рисовал, чертил, пел в хоре, играл на альте даже. Вот первые, значит, годы учебы, ну, он жил на квартире, и чтобы как-то прожить, помогал своим друзьям... помогал своим друзьям в учебе. Там учились дети богатых родителей, и Николай давал уроки. Получалось, что он отучится в училище, потом дает уроки, потом, значит, бежит домой, делает свои уроки. То есть жизнь у него была очень такая тяжелая. Вот, особенно ему стало труднее с проживанием, когда приехал учиться его брат младший Миша, потому что нужно было уже и Мише помогать, и самому как-то существовать. Вот и... ну учился он блестяще, каждый год у него были по... похвальные листы. А закончил реальное училище с отличием уже в возрасте 20-и лет. Поступил в институт, но душа не находила покоя. Он постоянно искал смысл жизни: для чего человек живет? Ну не просто же, что родился, пожил и умер – для чего-то он живет же. И эти мысли постоянно не покидали его. Значит, и он отучился первый курс и вернулся в Вышний Волочек. Ну вот как в книге профессора Осипова написано "Письма игумена Никона (Воробьева), вот, что он в Вышнем Волочке жил в каких-то Сосновицах, но вот не знаю, где. И однажды, значит, вечером Николай просто вышел на улицу и стал просить Бога, молить Бога, чтобы Тот ему указал путь жизненный. Получилось так, что это было в 12 часов ночи, и вдруг он услышал благовест, который летел... – ой, посмотрите, радуга-то какая – высоко в небо. И благодать коснулася сердца молодого человека, и определился его жизненный путь. Он понял, что самое главное в жизни – это вера в Господа и служить надо, ну именно Господу служить. Когда он пришел на службу в собор, то уже служба ему показалася просто необыкновенной. Как будто бы он был на небесах. Вот такое у него было чувство. И значит, в воспоминаниях говорится, что он в Волочке прожил года два. И значит, очень много читал, очень много молился. И потом поступил в Москву в Духовную академию. Такой вот интересный был у него жизненный путь. А уже, значит, прошли годы, начались... да, начались годы гонений. И отец Никон попадает в лагерь. И после... в лагере он отсидел где-то 4 года, и после этого просто чудным образом он возвращается опять в Вышний Волочек. И некоторые думали, почему в Вышний Волочек? А оказывается, друг его еще по реальному училищу, сын знаменитого в Вышнем Волочке врача Сергиевского, попросил отца, чтоб тот приютил батюшку. И врач, конечно, его принял, и игумен Никон (Воробьев), игумен Никон был, стал простым садовником. Его называли даже универсальная прислуга, потому что он мог делать все. Что ни попросят, смиренно и без отказов выполнял с такой тщательностью, и просто люди, глядя на него... ну как сказать даже, учились терпению и смирению. Значит, еще можно что добавить. У врача Сергиевского была жена и... с врачом жила жена, дочка и сестра жены. И вот как раз жена, Надежда Михайловна,  и сестра, Елена Михайловна, они были просто ярыми атеистками. И были такие моменты, когда они подтрунивали над батюшкой и даже иногда подсмеивались, иногда задавали каверзные вопросы. На что батюшка даже не обижался, а наоборот отвечал даже... разъяснял спокойно, вот, не навязывая ничего. Трудился и трудился, ухаживал за садом. И даже местные жители приходили к доктору и спрашивали, какой у вас садовник, спрашивали совета, как ухаживать за яблонями и какая вкусная малина была. Вот, в доме еще значит, значит... а, игумен Никон (Воробьев) жил в доме прислуге, вот как раз у этого дома мы сейчас и стоим. И, значит, ну как вот Дмитрий сказал, что это был как маленький монастырь в миру. Потому что здесь жили и монахини из... которые тоже приезжали из ссылки и из закрытого нашего Казанского монастыря. Вот здесь нашли свой приют, и по мере возможности трудились. Значит, батюшка жил на втором этаже, и Ольга Борисовна рассказывала, когда она маленькой девочкой прибегала к нему за каким-то советом, просто даже было очень трудно, она бежала к батюшке. Потому что, как она говорила, он нам заменил папу в годы войны. И ее детское такое восприятие, она рассказывала, что очень было чисто, очень воздух был такой свежий, и пахло какой-то вот нежностью что ли. И она стояла, ждала, батюшка спускался вниз, гладил ее по головке, давал ей советы, подбадривал ее и... А даже он приходил домой к ним, точно. Он приходил домой и всегда приносил Олечке и Модесту то хлебушка, то еще чего-нибудь вкусненькое. Ну в годы войны это для детей была большая радость. И даже, знаете, он помог Оленьке справить зимнее пальто. Рассказывала она вам?

(21.22)ДМ: Воротник.

(21.23)Т: Да, он воротник даже со своего тулупа или как вот. Она сказала, пальто у нее еще сохранилося. Но я его не видела, она обещала показать. Ну это все вот такие маленькие, но очень такие приятные мелочи подчеркивают, что батюшка был очень добрый, он очень всех любил. И он своей любовью, значит, вокруг себя создал вот такую атмосферу. Ну даже вот сейчас видно, что радуга на небе. И можно сказать даже над домом.

(22.00)ДМ: А ведь и правда над домом радуга.

(22.05)Т: Вы уж извините, я рассказывать-то не умею, так, своими словами. Мое восприятие – такое.

(22.13)ДМ: Слава Богу.

(23.54)ДМ: Монахини жили здесь, в этих комнатах?

(23.58)Х: Ну вообще вот в этой комнате жила... я знаю, жили вот в этой.

(24.03)Т: Как их звали-то?

(24.04)Х: Я не помню, я думаю, что тут не одна наверное была даже, я не могу сказать.

(24.11)ДМ: Но прислуги было много у них, да?

(24.14)Х: Историю не могу вам сказать историю, потому как я... мне некому было рассказать, так что я не в курсе. Я знаю, что здесь жили в каждой комнате кто-то жил. Отдельно друг от друга, потому как здесь и дверей много было.

(24.32)Т: Смотрите, печка какая.

(24.41)ДМ: Какого это года дом постройки?

(24.45)Х: Точно не знаю. но лет за 100 ему уже наверное... вот тот дом, где я раньше жила, Сергиевский – 1907 года...Немногим наверное позднее.

(25.05)ДМ: Так. А вид? Открывает на улицу, да? вот так, да вот?

(27.19)Т: А вот смотрите, помните, я говорила вам, что пятиэтажка закрывает наш храм. И вот когда не было пятиэтажки, вот такой был вид нашего храма с этой стороны реки, вот на этой картине.

(27.31)ДМ: Это вид отсюда, из мезонина вот? как бы с этой стороны?

(27.35)Т: Нет, я думаю, не с мезонина, а просто наверное с берега.

(27.36)Х: Нет, это где-то наверное с опушки вот здесь. И я думаю, что с опушки не так видно, как у него нарисовано.

(27.46)Т: А вообще даже фотография старинная есть тоже наподобие, вот я видела.

(27.52)ДМ: Это вид на канал, да? вот этот отсюда.

(27.54)Т: Это было меньше зелени и не было больших домов. Поэтому было видно, и я, так что думаю, очень и очень...

(28.03)Х: Окно открыть, может быть?

(28.04)ДМ: А я думаю, как бы его так снять, чтобы вид из окна дома, так... Можно в принципе и открыть его, если это можно.

(28.12)Х: Да можно.

(31.27)ДМ: Я думаю, что если будет желание, Господь подаст средства. Было бы желание, правда? Тут по идее музей нужно строить.

(31.34)Х: Вот как-то чего-то мне не подается никак.

(31.38)ДМ: Ну если будет мысль строить музей, хотя бы в одной комнате, я думаю, что Господь подаст. "Музей Никона (Воробьева)", скажем. Почему бы нет? такого музея еще по-моему нет нигде.

(31.50)Х: Да, думаете, он будет... а о нем еще никто не знает.

(31.53)ДМ: Вы знаете, есть много людей по России, которые знают, но не знают, куда идти. Читают его книги и назидаются очень много людей.

(32.01)Х: Ну не много жил здесь же, совсем немного.

(32.05)Т: В детстве, в реальном училище.

(32.07)Х: Так то в Волочке.

(32.10)Т: В Волочке. А здесь с 37-го по 44-ый.

(32.14)ДМ: Причем это очень важные годы для его жизни. Так что...

(32.17)Т: 38-ой, 39-ый, 40-ой – 7 лет.

(32.22)ДМ: И место такое хорошее.

(32.22)Т: И тем более в такое время.

(32.24)Х: Место хорошее. А вы знаете, какое это было место хорошее.

(32.28)Т: Вот я только рассказывала, в детстве, вообще, просто, в советское время, скажем так, я просто... Мы ребятишками прибегали на вашу улицу. Я даже не знала, что тут кто-то жил или что, но притягивало всегда.

(32.42)ДМ: А вы давно живете в этом доме вообще?

(32.44)Х: Да... я, я сейчас скажу... где-то с 65-ого года. Ну во общем, к пятидесяти годам уже... лет 45, да. Когда я маленькая приходила, мы сюда приходили к бабушке, к дедушке, ну, наши родственники, вот как говорят: деревья были большими, вот точно так же здесь. Здесь так деревья, вы видели, какие огромные деревья. Вот, и казалось тогда, это совсем было заросли. Тропинки везде были в три ряда, и внизу и наверху. И вся трава скашивалась, потому как держали скот, было для кого скашивать траву.

(33.31)Т: Очень уютно было.

(33.32)Х: Да, было так красиво. Сейчас все травой заросло, а где трава, туда и мусорные мешки бросают, в общем. В общем – полное безобразие. Очень жаль.

(33.40)ДМ: 50 лет в таком доме? Какое счастье.

(33.47)Х: Ну в общем, да, но без слез, конечно, теперь не глянешь на наш этот островочек, что на этот, что вот там, где Гишлот. В туда ходили, нет?

(33.56)Т: В Гишлок не ходили. Скоро его отремонтируют все-таки уже.

(34.02)Х: Должны, должны были, да. Не знаю, как, когда.

(34.08)Т: Вот Гишлот когда пустят, тогда приезжайте, посмотрите. Как было до революции, так и будет.

(34.13)Х: А еще по... по реке был сплав, да. для больницы, там печное было отопление, был сплав всегда, бревна тут плавали и все очищалось таким образом. Земснаряд, как говорят, очень дорого для нашего города, почистить каналы, но... Проще наверное День города устроить с сумасшедшими салютами, чем купить земснаряд и почистить каналы. Хотя это наша гордость единственная. И то все вы уже наверное обратили внимание, у каналов эти гранитные берега уже... Слезный вообще уже конечно вид.

(34.52)ДМ: Если вам интересны материалы про вот отца Никона и других монахинь, которые могли тут жить, то в общем можно как-то обменяться адресами. У вас интернет есть электронный?

(35.01)Х: Нет. Нет, я еще живу в советское время.

(35.04)ДМ: Счастливый человек. Ну хотя бы оставьте тогда какой-нибудь телефон, спишемся, и я вам просто ориентировано могу прислать.

(35.10)Х: Хорошо. Ладно. Сейчас оставить телефон?

(35.13)ДМ: Конечно, оставьте телефон.

(35.14)Х: Давайте, оставлю. На случай всякий.

(35.31)ДМ: Вот то, что будем находить, и будет получаться что-то снять, подарим вам. Я так заметил, что что-то православное лежало, какая-то книжка лежала, Энциклопедия, кажется. Так приятно, когда верующие люди живут в таком месте. Ну вы книгу-то игумена читали?

(35.53)Х: Я начала ее читать. Я начала читать ее...

(35.55)ДМ: Потрясающая книга, правда?

(35.56)Х: Да, да, да. она хорошо написана, легко. И читается, не откладываешь. Но дело в том, что, сами понимаете, хозяйство, поэтому я читаю урывками. Так просто, но зима еще впереди.

(36.07)Т: Ничего. Начнутся осенние длинные вечера, жа зима.

(36.12)ДМ: Хорошо. Но если у вас появится интернет, я могу вам оставить свой адрес электронный.

(36.17)Х: Да, оставьте, конечно. Мало ли. У детей что-то есть.

(36.22) ДМ: И просто действительно хочется прислать кое-то. У меня много в интернете выложено.

(36.28)Х: Хорошо.

(36.40)ДМ: А вы – прихожане собора, да?

(36.43)Х: Ну, мы-то в основном в Богоявленский ходим.

(36.48)ДМ: Вот это как раз по истории Богоявленского собора, между прочим. То, что я собираю, это по истории вашего собора. Так удивительно получилось, что тема началась в Питере, а продолжилась здесь. Потому что отсюда родом вот один наш замечательный батюшка. Когда мы стали выяснять его корни духовные, они стали так интересны сами по себе, что пришлось сюда приехать тоже.

(37.22)ДМ: Вы в Питере бываете?

(37.23)Х: Ой, крайне редко. У меня там сын работает. Хотелось бы съездить, но... Родственники уже все там.

(37.31)ДМ: А сын верующий?

(37.33)Х: Ну, вы знаете, где-то глубоко наверное, да. а так...

(37.38)ДМ: Ну на всякий случай я напишу адрес храма нашего, пускай заходит, меня найдет, я тоже порассказываю. У нас храм тоже исторически очень интересный. Шмидта 39. Вот, значит, вот мой телефон, наш храм и мой интернет. Так что вот если будет такое желание, то пишите. Вы мне показали свой дом, а я вам покажу наш дом. С удовольствием.

---

(42.48)ДМ: А в этой комнате так и не жил никто? Вот не было лежанок тут, спальных мест?

(42.55)ОБ: Здесь, здесь вот умывальник там стоял. Здесь русская печка была, а тут плита вот. В плите котел, вода там горячая готовилась.

(43.12)ДМ: А-а.

(43.13)ОБ: Все разобрано.

(43.17)ДМ: А с этой стороны никого не было?

(43.18)ОБ: Павел, Павел тут, Павел какого-то привел парня, вот он сляпал эту плиту бестолковую. Но она греет, ничего, ладно. И трубу вывел вот в потолок даже, кирпич-то под потолком не разделал. Сыпется там, видите, напрямую, выступов нету.

(43.49)ДМ: Ага.

(43.50)ОБ: Надо такие сделать наверху перед потолком надо сделать...

(44.10)ОБ: Плита, она это щита-то у нее тут нет, то она топится тут кирпичинки, вот она тут обороты какие-то. Ну в общем ничего. Когда мы топили... А что вы спрашиваете? Это кухня была. это один хозяин, строил сам для своей семьи.

(44.33)ДМ: А-а, это потом поделили напополам, да?

(44.35)ОБ: Конечно, у нас тут все слышно. Эту спальню он заделывал. Тут вот дверь, это была кухня, а это проходная столовая была. Это вот дверь тут была. И вот это там это парадная, коридорчик, он там небольшой был. Это вот снесла она сейчас, какую-то ерунду построили ей со страшным (неразб) да струганными досками, идиотство какое-то. Ну вот, так вот это был коридорчик, ну там ступеньки три. Крылечка такого закрытого не было. коридорчик, с коридорчика это как бы прихожая темная была вот так у них отгорожена. И в прихожей три двери. Налево в гостиную, туда вот налево. Там вот такая была... камин изразцовый, он сейчас сохранен в порядке. Вот изразцы доверху наискось. А топки все были вот с прихожей, туда в камин и сюда топка. Тут был простой камин, не изразцовый, так. Вот это дверь тут, не такая... а такая дверь тут замурована. Крючочек только был на двери. Вот закрыт крючочек и это... как я помнила, вот. а здесь это была тоже вот так камин, вот наискось камин. И это... но уже топить, раз она продала мне уже, топить не оттуда с прихожей, там заложили. А вот с той комнаты оттуда вот так.

(46.16)ДМ: То есть проходили отсюда,

ОБ: А?

ДМ: проходили отсюда туда, сюда проходили. Потом сюда, да? этой двери не было?

(46.25)ОБ: Ну тут камин был. А топить, ходить приходилося вот так. Я купила, там из милости была высланная жила Надежда Захаровна, это генеральская дочка. Она некрасивая, приданое было хорошее ей дано в молодости, их две сестры. Та, красивая, вышла замуж, но правда, не знаю, куда она делася, красивая. А эта, некрасивая, это жених у нее забрал все деньги, свез ее в Грузию, там в Грузии в окно с ножом влез: убью. Ну она скорей уехала до революции к родителям. Вот и все это приданое-то было строченые вот такие простыни, строченые, с инициалами... ну а потом советская власть распорядилася всех на выселку. Вот она, как высланная. Я даже не знаю, откуда она выслана, из Питера или с Москвы. Вот она там старушечка лежала на кроватке. Вот ходили через, эта комната вот как бы мне, это Марьи Николаевны комнату, тут ее кровать была. комод вот этот Марьи Николавнин старинный вот тут стоял. вот и она тут умерла на этом месте. Опекунша моя. Я замуж-то вышла, там на Московской оставила ее, но потом-то вот здесь побольше уже дети. Мы в Куженкине, отец Борис служил там, приход денежный, накопили. Это уже Павлик родился, третий, и вот она мне... Она мне предлагала сначала, когда мы дом-то продавали свой родительский, 67, она мне перед продавала, сестрин, как бы сестры, но там мало места. Вот мы и не купили. Потому что надо было там строить туалет, печку строить. Потому что там прихожая и посередине дома четыре спальни было. вот с прихожей войдешь в ту спальню, и с той спальни еще в ту, параллельно гостиной была спальня одна, напрямую вторая. Потом вот значит здесь это сюда столовая проходит и в кухню проход и с кухни уже старикам спальня была с лежанкой с изразцовой. И из нее вот еще вот сюда была моя вот теперь, ну где старушка жила, вот когда я купила, лежала. Так что я купила, она так еще сколько-то лет тут пробыла, года 2 потом? скончалась.

(49.22)ДМ: Мария Николаевна, да?

(49.23)ОБ: Нет, та вот старушка, которая я купила тогда, вот. А Марья Николаевна в 77-ом, а я покупала когда Павлик родился, в 64-ом.

(49.35)ДМ: Так что она пожила еще здесь сколько же? 10, нет.

(49.39)ОБ: Марья Николаевна? В 64-ом вот я уезжала, Павлика даже ей оставляла маленького.

(49.45)ДМ: 11 лет была?(49.48)ОБ: Да, наверное. Вот она в 64-ом, в 77-ом. Скончалась 95 лет. Она слепая лежала 7 лет. Ее тут (неразб) привозили, вот тут диван в Куженкине там кто-то выползовский мастер очень хорошо диван сделал, две табуреточки. Диван стоял там в моей комнате, вот. А тут они полные хозяева. Вот ее поднимут с кровати, оденут халатик, приведут на диванчик. Вот, а там стол стоял ее, там они обедали. Вот а тут в кухне были русская печка и плита так и было. это вот потом уже Павел сломал все, когда после армии сюда.

(50.35)ДМ: А вы не покажете, где это был стол, вот у него обедали? Где Марья Николаевна сидела на диване там в комнате?

(50.42)ОБ: Ой, милый, у меня там разгром. Вот я откупила у Надежды Захаровны этот дубовый стол ее раскладной. Он там стоит заваленный, и буфет откупила ее старинный. У нее буфет вот тут стоял. Когда покупала, вот тут наискосок буфет с угла на угол стоял, буфет ее. Вот стулья венские тоже ее откупила. А она забрала все туда в бывшую баньку во двор. Ну я говорю, Надежда Захаровна, не продавайте, там я не купила, а потом она эту уже стала продавать. Нет, я все равно буду умирать, все надо разделить, вот все такое. Она по-христиански на пять частей разделила. Вот, 25 тысяч, 28 с мебелью в то время, что она это... Ой, Господи. Своему мужу 5 тысяч написала, там на книжку положила. А остальное она вот этому, который нас венчал, Дюкову 5 тысяч дала, чтоб он умрет, за нее молился, а он от инфаркта скончался. После этого, вскоре из Волочка его перевели куда-то, а в Великие Луки. Тогда Великолуцкая епархия сделалась, его перевели туда в секретари к архиерею  новоявленной епархии этой Великолуцкой. Небольшую область сделали Великолуцкую, и епархия, значит, там получилася.

(52.23)ОБ: И вот наши тверские и псковские там соединились в Великолуцкой епархии, и вот этот наш отец Сергий Андреев, у которого Ольга Сергеевна жила, инженер уже был священник, он тоже туда попал в эту уже Великолуцкую епархию. А потом скоро аннулировали эту Великолуцкую епархию, и тогда присоединили ее не обратно отдали части тверские к Тверской, а все к Псковской присоединили уже Великолуцкую епархию, когда аннулировали область Великолуцкую. Ее присоединили к Псковской области. Ой, так что это... Отец Сергий попал туда вот, сначала в Ельне служил, потом даже в Присках...

(53.20)ДМ: А чей это портрет висит?

(53.21)ОБ: А, это вот, знаете, этот епископ, уже архиепископ Нестор. Это вот самый молодой, самый последний иеродиакон, монах украинский это с Киево-Печерской лавры. Как он это... ну питерское подворье-то было Киево-Печерское.

(53.48)ДМ: А, Оптинская пустынь сейчас.

(53.52)ОБ: Там это в Питере?

(53.55)ДМ: Да.

(53.56)ОБ: Ну да, там вот говорили, что-то другое там теперь.

(53.59)ДМ: Там подворье Оптиной пустыни.

(54.01)ОБ: А, Оптиной пустыни.

(54.02)ДМ: Он оттуда был, да?

(54.03)ОБ: А?

(54.04)ДМ: Он был оттуда?

(54.05)ОБ: Ну он был самый молодой тогда посланный вот в Питере. Когда закрывали эту.. Подворье Киевское... А вот Марья Николаевна все 10 человек семьей ходили туда молиться. Вот с мужем и с мамой вдовой и с семью детьми.

(54.21)ДМ: На Оптинское подворье?

(54.23)ОБ: Не на Оптинское подворье, ну а вот

ДМ: Киевское

ОБ: Киевское подворье. Они там это недалеко жили.

ДМ: А где они жили недалеко?

ОБ: Они жили на 7-ой линии Васильевского острова. А я не знаю, где это, близко, нет, но они туда ходили.

(54.38)ДМ: На 7-ой Андреевский собор находится.

(54.40)ОБ: Тоже она вспоминала Андреевский собор.

(54.43)ДМ: Трехсвятительская церковь находится. Благовещенская церковь.

(54.44)ОБ: Ну вот не знаю.

(54.48)ДМ: А ходили в подворье, да?

(54.49)ОБ: Ну и туда и Андреевский собор был духовник у них. Я знаю, что тетю Лелю венчал какой-то монах из этого... Киевский...

(55.00)ДМ: А как звали духовника?

(55.02)ОБ: Ну я не помню, вот она отца Андрея вспоминала. По-моему с Андреевского собора отец Андрей был.

(55.09)ДМ: С Андреевского собора? Фамилию не называла?

(55.15)ОБ: Ой, с того времени потому что у нее одно время был конфликт с мужем с этого... вот она говорила, что батюшка... Вот как сейчас и говорят по телевизору, что раньше духовенство все улаживало, все семейные конфликты по-христиански, а теперь с улицы рядятся, разводятся. Сейчас побежали, на развод подали и дело с концами, потом опять с другими сходятся. Снова второй раз.

(55.49)ДМ: И духовник как? уладил?

(55.51)ОБ:А?

(55.52)ДМ: И духовник уладил конфликт?

(55.53)ОБ: Да. Она все сказала, а потом он сказал, пусть придет супруг, муж. Ну вот. ну как они верующие, исповедались, причащались, в храм ходили, все. ну вот, а потом и супруг пришел. И все, батюшка, да, все, подействовал все, положительно.

(56.15)ДМ: Это в Андреевском соборе, да?

(56.15)ОБ: Да, вот отец Андрей какой-то она вспоминала.

(56.20)ДМ: А какой это год был примерно, какие это годы?

(56.24)ОБ: Не знаю, она молодая была, это она из своей... она тут всю войну с нами жила, мы это с коптилочкой вечерами... Ну это-то по-моему не при Модесте, это только она мне говорила, уже гораздо позднее, когда я старше стала. Вот это, а так-то мы сидели всю войну вот что-то читали или она рассказывала.

(56.48)ДМ: Вот здесь сидели, да?

(56.50)ОБ: Нет, не здесь, на 67.

(56.53)ДМ: А, там на Урицкого?

(56.54)ОБ: Здесь я купила уже...

(56.55)ДМ: Да, да, да, понял. И она рассказывала о своей жизни, да?

(57.00)ОБ: Да, она много рассказывала. И вот я своим этим, Римме говорю. Она говорит, мы ж ничего не знаем, ты больше знаешь про бабусю. Ну так, я говорю, 10 лет я с ней отжила. А потом уехала. Уже замуж-то... 10 лет я с ней.

(57.18)ДМ: А муж ее чем занимался?

(57.23)ОБ: Павел Александрович? Марии Николавнин-то?

(57.25)ДМ: Да.

(57.26)ОБ: Ну вот на 7-ую линию она замуж вышла. А она воспитывалась с двухлетнего возраста, вот, ее мама очень такая кокетливая, легкомысленная была девица, вот. А эта бабушка держала на Средней Рогатке гостиницу. Вот, у нее был дом там ночлежный этой. И это сын стоял там за буфетом. Там и повар 40 лет у бабушки жил со Старой Русы очень религиозный, говорит, повар. Ну вот, она с двух лет забрала... Она с мужем была в Минске тогда это. Вот эту девочку она забрала и с двух лет Марья Николаевна росла у строгой бабушки. Вот там, и вот где она на Средней Рогатке она ходила, говорит, в Чесмен...Чесмен

(58.26)ДМ: Чесменскую церковь?

(58.28)ОБ: По-моему там рядом, она вспоминала.

(58.30)Да, Чесменская церковь.

(58.30)ОБ: Вот, ходила. Там раздевались они там, богаделки, говорит, и вот там раздевались, вешалочка и в храме молились. Это вот она...

(58.41)ДМ: Во дворце был храм, зимний храм, да?

(58.44)ОБ: Ну вот она мне рассказывала, я не знаю это, вспоминала.

(58.48)ДМ: Богадельня была.

(58.49)ОБ: Да, да, вспоминала.

(58.50)ДМ: То есть в Чесменскую богадельню она ходила на службу?

(58.53)ОБ: Да, это вот уже будучи воспитанницей своей родной бабушки. Мать ее не воспитывала. Вот, а у матери вырос  мальчик, брат ее.

(59.05)ДМ: А мать жила в Польше в это время, в Минске?

(59.07)ОБ: Нет, они в Белоруссии были, это муж был этот, ой, Господи... ну какой-то государственный чин с погонами.

(59.19)ДМ: Военный?

(59.20)ОБ: Ну он это, ну из полицейского звания какого-то.

(59.24)ДМ: Жандарм, да?

(59.27)ОБ: Ну вот я не знаю. Да, туда отправлен был. Не знаю я. они все пообрезали, сожгли это Анны Иваннинова супруга тоже. И он куда-то уехал и где-то отдельно скончался. Писал письма, Марья Николавна говорит. Но она не жила-то с отцом, считай, с бабушкой жила. Но вот бабушка ее очень почитала Серафима Саровского. И она возила, со своей внучкой ездила 3 раза в Саров. Вот, а когда внучку свою двадцатилетнюю она выдала замуж вот за Павла Александровича Изотова, на 7-ую линию, значит, она попала там жить к нему в дом. Так это она уже тоже склоняла мужа ездить в Саров. И они уже с детишками ездили, может, первый раз даже без детей, не знаю. Нет, наверное, уже после, как дети, потому что у нее сразу там родился это первый ребенок-то через год. В общем, она 4 раза с мужем и с детьми ездила тоже в Саров. И у нее был бочоночек, такой стеклянный, пробочка сверху. И вот это полный бочоночек святой воды в 16-ом году привезли. И вот она его аккуратно, ну привозили-то регулярно, но это последняя вода уже в 16-ом году привезена была. А уже революция в 17-ом, уже не поедешь, ничего. Начались это тут всякие отнимания, ну так же как у моего дедушки тут (неразб) дело отняли, а у него это похоронное бюро было, тоже также он уже не хозяин, как вольнонаемный, там все. А уже в доме было в ихнем...

(01.01.17)ДМ: То есть у него похоронное бюро было на Васильевском острове?

(01.01.19)ОБ: Да, да, вот.

(01.01.21)ДМ: Изотова?

(01.01.22)ОБ: Да, да, вот супруг ее.

(01.01.23)ДМ: На седьмой линии?

(01.01.25)ОБ: Да, был. Вот я дом номер позабыла. Четырехэтажный дом. это уж он построил, а она замуж вышла в дом с мезонином. Вот говорит, во втором этаже были такие окна со ставенками и внутри зеркальца были, зеркальца в ставенках вставлены, что некультурно сидеть у окна и выглядывать на публику, голову высовывать в старину, смотреть. А вечером публика гуляет, и вот значит ставенки так расположено у них зеркало, что, говорит, сидишь и смотришь в зеркала, что там внизу...

(01.02.07)ДМ: Близко от собора жили?

(01.02.09)ОБ: А?

(01.02.10)ДМ: Близко от собора?

(01.02.11)ОБ: Я не знаю. какой дом номер-то я забыла. Вот я... мне очень хочется этот дом посмотреть, как он сейчас выглядит.

(01.02.21)ДМ: Припомните, что она говорила? далеко это от чего-то было?